Глазная клиника - главная ›› Статьи для пациентов ›› Публикации в СМИ ›› Интервью Б.К. Городецкого
Городецкий Борис Карлович,
Медицинский директор офтальмологического центра «ВИЗИОН», врач офтальмохирург высшей квалификационной категории, кандидат медицинских наук.
Борис Карлович, пожалуйста, расскажите о том, как Вы начинали свой путь врача офтальмохирурга?
Я окончил Томский медицинский институт в 1979 году. Уже до поступления я знал, кем я буду, потому что моя мама была офтальмологом и я с детства был расположен к этой профессии. Меня всегда тянуло ко всему миниатюрному, я собирал марки, значки, любил вещи, состоящие из множества мелких деталей. Поэтому я избрал в медицине профессию, которая называется микрохирургия. После окончания института я поступил в ординатуру на кафедре глазных болезней, где прошел 2-х годичное обучение. В 1982 году создал с нуля первую в Томске лабораторию контактной коррекции зрения, которая успешно работает до сих пор. Параллельно работал в клинике глазных болезней мединститута врачом-дежурантом, то есть дежурил по скорой глазной помощи, не оставляя хирургию.
В 1988 году уехал в Иркутск, где открывался филиал МНТК «Микрохирургия глаза», который сейчас носит имя С.Н.Федорова, там ушел в хирургию «с головой». Работал в МНТК в должности зам. директора по лечебным вопросам и оперировал практически до 2001 года. За это время защитил кандидатскую диссертацию на довольно сложную тему, связанную с патфизиологией, касающуюся офтальмохирургического стресса и воспалительных процессов в послеоперационном периоде при рефракционных операциях. Пришлось много пооперировать в Монголии, и в Китае, выступить с докладами на конференциях в Мексике и Японии.
В 2001 году я переехал в Москву также работать офтальмохирургом уже в частной клинике.
Скажите, Борис Карлович, в чем заключается уникальность метода по удалению катаракты, которым Вы пользуетесь?
Этот метод называется ультразвуковая факоэмульсификация. В основном эта технология сформировалась в начале 80-х годов. Одним из первых офтальмологических учреждений, где широко применили эту технологию, стал филиал МНТК, в котором я тогда работал. Мы интенсивно оперировали сначала на итальянских приборах, потом на немецких, затем уже на американских, которые являются самыми перспективными. Уникальность этого метода, по моему мнению, заключается в том, что это самый логичный и щадящий хирургический метод удаления катаракты. Хотя вместо ультразвука пробовали использовать и другие агенты, например, воду. Этот метод назвали «aqualase» и заключается он в том, что тончайшей струей воды пытаются разбить хрусталик. Но широкого применения он не получил. Также были попытки создать технологию с использованием лазерного излучения, такие приборы существуют, но используются очень мало в силу технологических особенностей.
Поэтому ультразвук на сегодняшний день остается самым оптимальным методом для удаления катаракты, он дает стабильно хорошие результаты. В руках опытного хирурга, он хорош практически при любой катаракте.
Борис Карлович, расскажите, пожалуйста, о методе лазерной коррекции близорукости.
Первую операцию по лазерной коррекции близорукости я сделал в 1994 году. Этот метод тоже прошел свой путь развития. На сегодняшний день технология, которая называется ЛАСИК (LASIK) – лазерный кератомилез – на мой взгляд, наиболее оптимальная хирургическая процедура, позволяющая добиться гарантированного, стойкого и прогнозируемого результата. Выполнив более 11 тысяч таких операций, я очень положительно отношусь к этому методу.
За 30 лет стажа можете ли Вы приблизительно назвать количество проведенных Вами операций по удалению катаракты?
Я могу точно сказать, что на втором году ординатуры мне посчастливилось летом 1980 г., когда почти вся клиника ушла в отпуск, сделать самостоятельно 20 криоэкстракций катаракты. Это было чем-то чрезвычайным, поскольку ординаторов допускали только ассистировать на операциях. А сейчас в среднем у меня получается около 1 000 операций в год. В общей сложности я выполнил около 12 000 операций.
Борис Карлович, у Вас множество дипломов и сертификатов о прохождении различных курсов повышения квалификации. Какой из них, по Вашему мнению, самый важный, каким из них Вы особенно гордитесь?
Я особенно дорожу своим удостоверением об окончании клинической ординатуры. Я учился и работал на кафедре глазных болезней Томского мединститута у очень сильного профессора-диагноста Селицкой Т.И. Вот эти первые 2 года послужили моим фундаментом в профессии. Каждый последующий диплом или сертификат подтверждает освоение новых технологий и методов диагностики и лечения. Это уже оттачивание мастерства. Смысл не в количестве дипломов и сертификатов, а в постоянном стремлении совершенствовать мастерство и нести это людям. Обучение ведь действенно только тогда, когда человек осознает, для чего ему это. Когда мне нужны новые знания, я стараюсь взять их от самого автора или разработчика, что называется, «из первых рук». Конечно, много получаю на ежегодных съездах Европейской и Американской ассоциаций офтальмологов и офтальмохирургов и на Российских конференциях.
И второй момент – я с удовольствием, если предоставляется возможность, присутствую на операциях коллег, смотрю, как кто работает. Не важно, какого класса хирург, всегда есть чему поучиться.
Какой была операция, которая Вам особенно запомнилась?
Вы знаете, когда я начинаю операцию, даже если она двадцать пятая по счету за день, внутри все равно какой-то трепет, словно сейчас откроется что-то, чего я никогда не видел. Это сложное чувство, оно знакомо любому хирургу. Не знаю, как выделить самую запомнившуюся операцию. Конечно, было множество неординарных случаев, потому что последние годы оперирую сложные катаракты. Совсем недавно к нам обратилась пациентка, от которой отказались во многих клиниках. Пока она искала того, кто сможет ей помочь, резко потеряла зрение на единственный глаз, случился острый приступ глаукомы. Честно говоря, я шел на операцию с осознанием того, что риски осложнений равны шансам получить положительный эффект. То есть, 50 на 50. Но удалось победить эту ситуацию, выйти из нее и восстановить зрение.
Могу сказать, что за все время своей работы Бог миловал меня от каких-то серьезных тяжелых осложнений, я не потерял ни одного глаза у своих пациентов.
Борис Карлович, многие пациенты боятся оперироваться, как им этот страх перебороть?
Во-первых, надо понимать, что страх - это нормальное, естественное человеческое чувство. Когда я в молодости занимался альпинизмом, периодически возникал вопрос «страшно – не страшно». Если человек говорил – «я ничего не боюсь», я отходил от него в сторону, поскольку ничего не боятся только умалишенные. Это ведь означает полное отсутствие инстинкта самосохранения, что не совсем нормально. Другое дело, как человек к этому страху относится, может ли он им управлять. Важно помочь любому человеку этот страх преодолеть, перевести его в осознанную осторожность .
Основной рецепт для пациента – это доверие к своему хирургу. Если пациент, побеседовав с врачом, согласился на операцию, это решает проблему страха. Если пациент продолжает бояться, значит, врач не сумел преодолеть этот барьер.
Если же Вы зададите вопрос мне, чего больше всего боюсь я, ответ буде таков – «больше всего я боюсь своего страха». Испытав это парализующее ощущение еще в детстве, я понял, что это для меня страшней всего и в жизни, и в профессии.
Как Вы сами боретесь с этим ощущением?
Я обращаюсь наверх, прошу Его помощи. И Он мне помогает.
